Немецко-фашистские захватчики побывали в Керчи дважды: в ноябре 1941 г., но их тогда довольно быстро (в конце декабря 1941 г.) в ходе Керченско-Феодосийской операции отбросили назад, и в мае 1942 г., когда они вновь захватили Керченский полуостров, прорвались к проливу и окружили ряд частей Красной Армии.

16 мая 1942 года началась одна из самых известных и длительных "подземных" войн в истории человечества. В Крыму, под Керчью, бойцы РККА ушли в каменоломни и вопреки всем прогнозам создали там, под землей, действительно боеспособную армию.

Сводный отряд полковника Ягунова П.М. оказался в окружении, приказа к отступлению часть не получила. Тогда наши воины, не желая сдаваться врагу, отошли в каменоломни у поселка Аджимушкай и заняли там круговую оборону. Осенью 1942 года на поверхность поднялись единицы, хотя 18 мая спустилось в каменоломни более 10 тысяч.


Двухпилонная композиция над музеем обороны Аджимушкайских каменоломен
В тех же каменоломнях находилось несколько тысяч местных жителей, в основном женщин, стариков и детей, спасавшихся от бомбежек и вражеских обстрелов. Всего здесь собралось более 20 тысяч человек.

В каменоломнях возникло два отдельных подземных гарнизона: в Больших – численностью примерно 10 тысяч человек, в Малых – до 3 тысяч. Конечно, каменоломни к обороне заблаговременно никто не готовил, не было специальных запасов оружия, боеприпасов, продовольствия, медикаментов. Поэтому сражаться приходилось в очень трудных условиях.

Особенно трудно было бойцам в Больших или Центральных каменоломнях, так как именно здесь находилось более 500 наших раненых солдат и гражданское население.


Аджимушкайские каменоломни на карте. Достопримечательности Керчи (Крым).
Против осажденных бросили два отборных полки пехоты 46-й дивизии, танки и минометы, 88-й саперный батальон и специальную команду войск CC. Но первое время ни танки, ни автоматчики не могли даже близко подойти к входам в каменоломни – всюду их встречал огонь отрядов прикрытия. Лишь 16 мая 1942 г. противнику удалось блокировать район каменоломен.

Но и тогда днем и ночью смельчаки выходили на поверхность и внезапными налетами отгоняли гитлеровцев на 3-4 километра. Несколько раз они подолгу удерживали поселки Аджимушкай, Колонка и завод имени Войкова, используя этот успех для пополнения запасов воды и продовольствия.

Борьбой окруженных советских воинов руководил штаб обороны, во главе которого встали: полковник Ягунов П.М., комиссар Парахин И.П., полковник Верушкин Ф.А., подполковник Бурмин Г.М. В Малых каменоломнях подземный гарнизон возглавил старший лейтенант Поважный М.Г.

Был образован полк обороны Аджимушкая с тремя батальонами и специальными командами разведчиков, радистов, истребителей танков, интендантской частью, госпиталем, группой по добыче воды и группой «слухачей», наблюдавших за взрывными работами на поверхности.


Вся жизнь подземного гарнизона велась строго по уставу РККА, и это значительно повысило его обороноспособность. В первых ожесточенных схватках с немцами смертью храбрых пали командир 1-го батальона старший лейтенант Белов Н.Н., капитан Левицкий В.М., лейтенант Новиков, младший лейтенант Павел Салтыков и десятки других героев. Наше командование пыталось помочь осажденному гарнизону, советские самолеты сбрасывали в район катакомб боеприпасы и продовольствие.

Наши бойцы в 1942-м году, не имея фонарей, придумали резать автомобильные шины на тонкие лоскуты и поджигать их. Те горели, коптили потолок, забивали гарью легкие, слизистые носа, бронхов, но давали хоть какой-то свет. Еще русские светлые головы придумали делать в гильзе большого снаряда отверстие, в которое вставляли фитиль, и заливали в полость гильзы отработанное машинное масло. Получалось что-то вроде свечи. Так добывался свет.

Недаром один из колодцев, из которого бойцы подземного гарнизона пытались черпать воду для своих нужд, называли Колодцем Жизни. Защитники Аджимушкая выходили наверх за ведром воды, как на охоту, группами. Одна шла с пустыми ведрами, другая группа черпала воду из колодца, им тут же кидали пустые ведра бойцы первой. Третья группа прикрывала тыл огнем, так как колодцы хорошо простреливались немцами на открытом месте и людские потери наших солдат при заборе воды были катастрофические.

Ведро воды приравнивали к ведру солдатской крови.


Колодец Жизни
Когда не было подручных средств, чтобы извлечь огонь, то придумали просто натягивать между различными частями каменоломен телефонный провод. Перебирая по нему руками, бойцы РККА и гражданские в кромешной темноте передвигались из одного помещения в другое. Например, из "казарм" в так называемый "штаб". Данные названия условны, потому что комнат как таковых под землей не имелось.

Над каменоломнями день и ночь гремели выстрелы, разрывы гранат и мин, затем заухали мощные разрывы авиабомб, которыми гитлеровцы хотели вскрыть центральные подземные траншеи. К 20 мая 1942 г. в Керчь из Берлина прибыли самолеты, которые доставили секретное оружие для борьбы с непокорными советскими бойцами. Этим оружием оказался новый газ, изобретенный фашистскими учеными. Газ находился в больших баллонах и гранатах особой конструкции. Засыпав камнями и землей от взрывов все выходы из каменоломен, гитлеровцы подвели к щелям трубы от баллонов со сжатым газом. Через пробуренные отверстия вниз бросали гранаты. А тех, кто пытался выбраться наверх, разили из пулеметов и автоматов.


Первая газовая атака была проведена в ночь на 25 мая. За ней последовали другие – в течение нескольких дней с интервалами 3-5 часов. Эту трагедию описал в своем дневнике младший лейтенант Александр Иванович Трофименко – один из героев Аджимушкая. От газов и обвалов погибло не менее 10 тыс. человек. Часть людей в бессознательном состоянии попала в руки гитлеровцев.

Но и эти варварские атаки не сломили волю оставшихся в живых защитников Аджимушкая. Конец мая и июнь они не давали покоя карателям. Однако силы их с каждым днем таяли. Люди гибли от голода и жажды, от газовых атак, гибли во время вылазок из каменоломен.

В начале июля трагически погиб Павел Максимович Ягунов. Выходец из крестьянской семьи села Чебарчино, Осташевского района, Мордовской АССР, он прошел трудный жизненный путь. Во время Гражданской войны Ягунов участвовал в боях с белоказаками под Актюбинском. Затем в рядах 5-го Туркестанского стрелкового полка сражался на юге с белогвардейцами Деникина, с бандами басмачей в Средней Азии... Павел Максимович стал кадровым военным, перед войной он служил в Бакинском военном пехотном училище, потом фронт…

После гибели Ягунова командование обороной каменоломен принял Григорий Михайлович Бурмин, кадровый военный, танкист, участник боев на Халхин-Голе. В Крыму во главе танкового полка он прикрывал арьергарды пехотных частей, оборонял до последнего часа завод имени Войкова и уже после блокады Аджимушкая пробился в каменоломни с группой бойцов. После многодневных упорных боев, больших потерь в составе гарнизона Парахин, Верушкин и их товарищи оказались в гестаповской тюрьме Симферополя. Их долго пытали и, ничего не добившись, расстреляли.

Последние разрозненные группы обессиленных защитников Аджимушкая ушли из каменоломен в ноябре 1942 г., когда землю засыпало мокрым снегом. Среди участников аджимушкайской обороны выделялись Пирогов А.И., Сидоров П.Е., Данченко Н.С., Филиппов Н.Д., Левицкий В.М., Голядкин А.Г., Соловьев В.А., Горошко Н.П., Шукевич В.И., Скилевой П.И., Бармет Г.И., Трубилин Г.Ф., Костенко В.И., Деркач Г.К., Казначеев Ф.Ф., Ефремов Н.А., Поважный М.Г., Воронов А.М., Казмирчук А.П., Колодин В.И., Ч. Жунускулов, А. Чукулюк, Егорова З.С., медсестры Аня Чурова и Лида Гордеева, пулеметчик Ковалев, красноармеец Хазаров Г.Я. и многие другие храбрые бойцы.

B ноябре 1943 г. части Отдельной Приморской армии форсировали Керченский пролив и одним из первых освободили поселок Аджимушкай. То, что увидели воины в каменоломнях, трудно поддается описанию. Несколько тысяч людей погибли у входов и отдушин, задохнувшись от газов. Они находились в позах, говоривших об ужасных мучениях. Из катакомб было извлечено свыше 3 тысяч трупов.


Позднее стали известны имена тех, кто душил наших солдат и мирное население газами. Чудовищное преступление совершила группа гитлеровцев с погонами генералов и офицеров. Среди них: Генерал Гакциус – командир 46-й немецкой пехотной дивизии; капитан войск СС Пауль Книпе; командир специальной команды унтер-офицер Бонфик, прибывший из Берлина для осуществления газовых атак; командир 88-го саперного батальона капитан Ганс Фрейлих; командир 2-й роты 88-го саперного батальона Фриц Линеберг – особенно зверствовал в районе Аджимушкайских каменоломен и многие другие.


История 170-дневной защиты Аджимушкая стала известна благодаря изучению многообразных источников: настенных надписей, красноармейских книжек, найденных в каменоломнях, писем и воспоминаний участников обороны и очевидцев, материалов судебных процессов над военными преступниками, трофейных материалов. Особое место среди них занимают дневниковые записи. Наибольший интерес представляет дневник, который велся в центральных каменоломнях, то есть там, где находилось главное командование гарнизона защитников Аджимушкая. На 59 тетрадных страницах убористым почерком рассказывалось о первых днях обороны и до начала июля 1942 г., когда автор скончался от голода и истощения. Автором его был младший лейтенант Александр Иванович Трофименко:

16 мая. Немцы окружили со всех сторон наши катакомбы. В церкви огневая точка, пулеметы, автоматы. Большая часть домов в Аджимушкае захвачена немцами, и почти в каждом расположились автоматчики. Становится затруднительно движение на дворе. Трудно добираться за водой…

17 мая. К атаке все уже было подготовлено. В последний раз прохожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть. Сто человек поручило командование вести в атаку. Сто орлов обращают внимание на то, кто будет вести их в бой за Родину. Последний раз продумываю план. Разбиваю на группы, по двадцать человек. Выделяю старших групп. Задача всем ясна, ждем общего сигнала…

Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед! Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать… ребята с правого фланга давно уже пробрались вперед, с криком «ура!» громят врага...


20 мая. Насчет воды дело ухудшилось совершенно. Гражданское население находится от нас недалеко. Мы разделены недавно сделанной стеной, но я все-таки проведываю их и часто интересуюсь настроением. Плохо дело. Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сготовишь. Кто чем мог, тем и делился. Детей поили с фляг по глотку, давали свои пайки сухарей...

24 мая. Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум... Быстро схватился, но было уже поздно.

Человечество всего земного шара, люди всяких национальностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет... Я заявляю ответственно: история нигде не рассказывает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами! Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта… Я и Коля тоже были без противогазов. Мы вытащили четырех ребят к выходу, но напрасно. Они умерли на наших руках.

Чувствую, что я уже задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю. Кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпиталях...

Белокурая женщина лет 24-х лежала вверх лицом на полу. Я приподнял ее, но безуспешно. Через пять минут она скончалась. Это врач госпиталя. До последнего своего дыхания она спасала больных, и теперь она, этот дорогой человек удушен. Мир земной! Родина!

Мы не забудем зверств, людоедства. Живы будем – отомстим за жизнь удушенных газами!.. Пробираюсь на центральный выход. Думаю, что там меньше газов, но это только предположение. Теперь я верю в то, что утопающий хватается за соломинку. Наоборот, здесь больше отверстия, а поэтому здесь больше пущено газа. Почти у каждого отверстия 10-20 немцев, которые беспрерывно пускают ядовитые газы-дым. Прошло восемь часов, а они все душат и душат. Теперь противогазы уже пропускают дым, почему-то не задерживают хлор…

Я не буду описывать, что делалось в госпитале на центральной. Такая же картина, как и у нас. Ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону. Все это, конечно, безнадежно. Смерть грозила всем, и она была так близка, что ее чувствовал каждый…

3 июля. Целый день 2 июля ходил как тень. Порой имел желание хотя бы закончить такую муку смертью, но подумал о доме, хочется еще раз увидеть свою любимую жену, обнять и поцеловать своих любимых крошек деток, а после и жить вместе с ними.

Болезнь увеличивается. Силы падают. Температура до 40о. Зато следующий день принес большую радость: вечером к нам в штаб пришел воентехник I ранга тов. Трубилин. Он долго говорил с капитаном, после чего мне было слышно, что он сказал:

– Да ей-богу, будет же вода.

Смысла я не понял, что за вода и откуда. Оказывается, что этот Трубилин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду… Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но верить в то, что уже будет вода, никто не верил. Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колесами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен, и можно было брать воду. Трубилин уверенно дошел до колодца подземным ходом в течение 36 часов своей упорной работы, пробил дырку в колодце, обнаружил, что воду можно брать, тихонько набрал ведро воды и впервые пил сам со своими рабочими, а потом незаметно принес в штаб нашего батальона. Вода, вода. Стучат кружками. Пьют. Я тоже туда. Капитан подал мне полную кружку колодной чистой воды…

Не знаю, как я ее пил, но мне кажется, что там как будто ее и не было. К утру вода уже была и в госпитале, где давали по 200 г. Сколько радости – вода, вода! 15 дней без воды, а теперь хотя пока и недостаточно, но есть вода. Застучали, зазвенели котлы. Каша! Каша! Суп! О! Сегодня – каша! Значит, будем жить.

Сегодня уже имеем в запасе 130 ведер воды. Это ценность, которой взвешивают жизнь до 3000 людей. Она, вода, решала судьбу жизни или смерти. Фрицы думали, что колодец забит, и свои посты оттуда сняли, так что с большим шумом брали воду. Но нужно оговориться, воду брать было очень трудно по подземному ходу, можно идти только на четвереньках...»

Оборона Аджимушкайских каменоломен показала, что довольно крупная, вооруженная и отлично организованная группа бойцов и командиров может значительное время оказывать упорное сопротивление врагу в подземных сооружениях. Почти все методы, применяемые немцами, оказались малоэффективными, и гарнизон не удалось сломить силой оружия. Гитлеровцы так и не смогли победить подземный гарнизон в открытом бою или заставить капитулировать. Люди дрались в самых жесточайших условиях и до последнего надеялись на приход своих и победу Родины. Надо подчеркнуть и роль командного состава гарнизона, он действовал на очень высоком уровне. Борьба изолированных подземных гарнизонов в районе Аджимушкая в очередной раз показала высочайшие боевые, моральные качества, величие духа, стойкость и мужество бойцов и командиров Красной Армии. Это были настоящие богатыри, стальные люди…

В 1944 году писатель Марк Колосов опубликовал серию статей об обороне Аджимушкайских каменоломен, а поэт Илья Сельвинский, посетивший каменоломни, посвятил участникам обороны стихотворение. В это же время были опубликованы выдержки из дневника участника обороны, морского пехотинца Александра Сарикова.

В первые годы после окончания войны оборона Аджимушкая не получила широкого освещения, но уже в 1960-е годы Аджимушкайские каменоломни были взяты под охрану государства как исторический памятник, а в городе Керчь был создан музей, посвящённый борьбе подземного гарнизона.

В 1966 году в катакомбах открылся музей.

В 1975 году издательство «Молодая гвардия» выпустило книгу В. А. Кондратьева «Герои Аджимушкая. Рассказы о мужестве подземного гарнизона».

В 1982 году был открыт мемориальный комплекс «Аджимушкайские каменоломни».

Статья подготовлена по материалам:

Фильма ТК"ЗВЕЗДА" Аджимушкай. Подземная крепость сайта К ИСТИНЕ

Немецко-фашистские захватчики побывали в Керчи дважды: в ноябре 1941 г., но их тогда довольно быстро (в конце декабря 1941 г.) в ходе Керченско-Феодосийской операции отбросили назад, и в мае 1942 г., когда они вновь захватили Керченский полуостров, прорвались к проливу и окружили ряд частей Красной Армии. Сводный отряд полковника Ягунова П.М. оказался в окружении, приказа к отступлению часть не получила. Тогда наши воины, не желая сдаваться врагу, отошли в каменоломни у поселка Аджимушкай и заняли там круговую оборону.

В тех же каменоломнях находилось несколько тысяч местных жителей, в основном женщин, стариков и детей, спасавшихся от бомбежек и вражеских обстрелов. Всего здесь собралось более 20 тысяч человек. В каменоломнях возникло два отдельных подземных гарнизона: в Больших - численностью примерно 10 тысяч человек, в Малых - до 3 тысяч. Конечно, каменоломни к обороне заблаговременно никто не готовил, не было специальных запасов оружия, боеприпасов, продовольствия, медикаментов. Поэтому сражаться приходилось в очень трудных условиях. Особенно трудно было бойцам в Больших или Центральных каменоломнях, так как именно здесь находилось более 500 наших раненых солдат и гражданское население.

Немецкое командование приказало пленить всех, кто укрылся в подземелье, а в случае сопротивления - безжалостно уничтожить. Против осажденных бросили два отборных полки пехоты 46-й дивизии, танки и минометы, 88-й саперный батальон и специальную команду войск CC. Но первое время ни танки, ни автоматчики не могли даже близко подойти к входам в каменоломни - всюду их встречал огонь отрядов прикрытия. Лишь 16 мая 1942 г. противнику удалось блокировать район каменоломен. Но и тогда днем и ночью смельчаки выходили на поверхность и внезапными налетами отгоняли гитлеровцев на 3-4 километра. Несколько раз они подолгу удерживали поселки Аджимушкай, Колонка и завод имени Войкова, используя этот успех для пополнения запасов воды и продовольствия.

О том, какое большое военное и моральное значение имели боевые действия Аджимушкайского подземного гарнизона в тылу врага, свидетельствуют не только их каждодневные боевые дела, но и некоторые трофейные документы, которые попали в руки советского командования после разгрома фашистской Германии.

Так, в одном из таких документов, секретном донесении из Симферополя в Берлин, названном «О советских очагах сопротивления в каменоломнях Аджимушкая - Крым», есть такие признания: «Аджимушкайские катакомбы, находящиеся в 3 километрах от окраин Керчи, превращены большевиками в сильно укрепленные узлы сопротивления...» И далее: «Ягунов получил приказ командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Козлова держаться до тех пор, пока не вернется Красная Армия. Этот приказ неукоснительно выполнялся...» Авторы доклада вынуждены были признать, что даже в конце октября 1942 г. приходилось проводить усиленные карательные экспедиции против остатков мужественных защитников каменоломен.

Борьбой окруженных советских воинов руководил штаб обороны, во главе которого встали: полковник Ягунов П.М., комиссар Парахин И.П., полковник Верушкин Ф.А., подполковник Бурмин Г.М. В Малых каменоломнях подземный гарнизон возглавил старший лейтенант Поважный М.Г. Был образован полк обороны Аджимушкая с тремя батальонами и специальными командами разведчиков, радистов, истребителей танков, интендантской частью, госпиталем, группой по добыче воды и группой «слухачей», наблюдавших за взрывными работами на поверхности.

Вся жизнь подземного гарнизона велась строго по уставу РККА, и это значительно повысило его обороноспособность. В первых ожесточенных схватках с немцами смертью храбрых пали командир 1-го батальона старший лейтенант Белов Н.Н., капитан Левицкий В.М., лейтенант Новиков, младший лейтенант Павел Салтыков и десятки других героев. Наше командование пыталось помочь осажденному гарнизону, советские самолеты сбрасывали в район катакомб боеприпасы и продовольствие.

Над каменоломнями день и ночь гремели выстрелы, разрывы гранат и мин, затем заухали мощные разрывы авиабомб, которыми гитлеровцы хотели вскрыть центральные подземные траншеи. К 20 мая 1942 г. в Керчь из Берлина прибыли самолеты, которые доставили секретное оружие для борьбы с непокорными советскими бойцами. Этим оружием оказался новый газ, изобретенный фашистскими учеными. Газ находился в больших баллонах и гранатах особой конструкции. Засыпав камнями и землей от взрывов все выходы из каменоломен, гитлеровцы подвели к щелям трубы от баллонов со сжатым газом. Через пробуренные отверстия вниз бросали гранаты. А тех, кто пытался выбраться наверх, разили из пулеметов и автоматов.

Первая газовая атака была проведена в ночь на 25 мая. За ней последовали другие - в течение нескольких дней с интервалами 3-5 часов. Эту трагедию описал в своем дневнике младший лейтенант Александр Иванович Трофименко - один из героев Аджимушкая. От газов и обвалов погибло не менее 10 тыс. человек. Часть людей в бессознательном состоянии попала в руки гитлеровцев.

Но и эти варварские атаки не сломили волю оставшихся в живых защитников Аджимушкая. Конец мая и июнь они не давали покоя карателям. Однако силы их с каждым днем таяли. Люди гибли от голода и жажды, от газовых атак, гибли во время вылазок из каменоломен.

В начале июля трагически погиб Павел Максимович Ягунов. Выходец из крестьянской семьи села Чебарчино, Осташевского района, Мордовской АССР, он прошел трудный жизненный путь. Во время Гражданской войны Ягунов участвовал в боях с белоказаками под Актюбинском. Затем в рядах 5-го Туркестанского стрелкового полка сражался на юге с белогвардейцами Деникина, с бандами басмачей в Средней Азии... Павел Максимович стал кадровым военным, перед войной он служил в Бакинском военном пехотном училище, потом фронт…

После гибели Ягунова командование обороной каменоломен принял Григорий Михайлович Бурмин, кадровый военный, танкист, участник боев на Халхин-Голе. В Крыму во главе танкового полка он прикрывал арьергарды пехотных частей, оборонял до последнего часа завод имени Войкова и уже после блокады Аджимушкая пробился в каменоломни с группой бойцов. После многодневных упорных боев, больших потерь в составе гарнизона Парахин, Верушкин и их товарищи оказались в гестаповской тюрьме Симферополя. Их долго пытали и, ничего не добившись, расстреляли.

Последние разрозненные группы обессиленных защитников Аджимушкая ушли из каменоломен в ноябре 1942 г., когда землю засыпало мокрым снегом. Среди участников аджимушкайской обороны выделялись Пирогов А.И., Сидоров П.Е., Данченко Н.С., Филиппов Н.Д., Левицкий В.М., Голядкин А.Г., Соловьев В.А., Горошко Н.П., Шукевич В.И., Скилевой П.И., Бармет Г.И., Трубилин Г.Ф., Костенко В.И., Деркач Г.К., Казначеев Ф.Ф., Ефремов Н.А., Поважный М.Г., Воронов А.М., Казмирчук А.П., Колодин В.И., Ч. Жунускулов, А. Чукулюк, Егорова З.С., медсестры Аня Чурова и Лида Гордеева, пулеметчик Ковалев, красноармеец Хазаров Г.Я. и многие другие храбрые бойцы.

B ноябре 1943 г. части Отдельной Приморской армии форсировали Керченский пролив и одним из первых освободили поселок Аджимушкай. То, что увидели воины в каменоломнях, трудно поддается описанию. Несколько тысяч людей погибли у входов и отдушин, задохнувшись от газов. Они находились в позах, говоривших об ужасных мучениях. Из катакомб было извлечено свыше 3 тысяч трупов.

Позднее стали известны имена тех, кто душил наших солдат и мирное население газами. Чудовищное преступление совершила группа гитлеровцев с погонами генералов и офицеров. Среди них: Генерал Гакциус - командир 46-й немецкой пехотной дивизии; капитан войск СС Пауль Книпе; командир специальной команды унтер-офицер Бонфик, прибывший из Берлина для осуществления газовых атак; командир 88-го саперного батальона капитан Ганс Фрейлих; командир 2-й роты 88-го саперного батальона Фриц Линеберг - особенно зверствовал в районе Аджимушкайских каменоломен и многие другие.

История 170-дневной защиты Аджимушкая стала известна благодаря изучению многообразных источников: настенных надписей, красноармейских книжек, найденных в каменоломнях, писем и воспоминаний участников обороны и очевидцев, материалов судебных процессов над военными преступниками, трофейных материалов. Особое место среди них занимают дневниковые записи. Наибольший интерес представляет дневник, который велся в центральных каменоломнях, то есть там, где находилось главное командование гарнизона защитников Аджимушкая. На 59 тетрадных страницах убористым почерком рассказывалось о первых днях обороны и до начала июля 1942 г., когда автор скончался от голода и истощения. Автором его был младший лейтенант Александр Иванович Трофименко.

Многое об обороне Аджимушкая стало известно из дневника Трофименко А.И., привожу выдержки из него:

«16 мая . Немцы окружили со всех сторон наши катакомбы. В церкви огневая точка, пулеметы, автоматы. Большая часть домов в Аджимушкае захвачена немцами, и почти в каждом расположились автоматчики. Становится затруднительно движение на дворе. Трудно добираться за водой…

17 мая . К атаке все уже было подготовлено. В последний раз прохожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть. Сто человек поручило командование вести в атаку. Сто орлов обращают внимание на то, кто будет вести их в бой за Родину. Последний раз продумываю план. Разбиваю на группы, по двадцать человек. Выделяю старших групп. Задача всем ясна, ждем общего сигнала…

Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед! Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать… ребята с правого фланга давно уже пробрались вперед, с криком «ура!» громят врага...

20 мая . Насчет воды дело ухудшилось совершенно. Гражданское население находится от нас недалеко. Мы разделены недавно сделанной стеной, но я все-таки проведываю их и часто интересуюсь настроением. Плохо дело. Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сготовишь. Кто чем мог, тем и делился. Детей поили с фляг по глотку, давали свои пайки сухарей...

24 мая . Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум... Быстро схватился, но было уже поздно.

Человечество всего земного шара, люди всяких национальностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет... Я заявляю ответственно: история нигде не рассказывает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами! Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта… Я и Коля тоже были без противогазов. Мы вытащили четырех ребят к выходу, но напрасно. Они умерли на наших руках.

Чувствую, что я уже задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю. Кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпиталях...

Белокурая женщина лет 24-х лежала вверх лицом на полу. Я приподнял ее, но безуспешно. Через пять минут она скончалась. Это врач госпиталя. До последнего своего дыхания она спасала больных, и теперь она, этот дорогой человек удушен. Мир земной! Родина!

Мы не забудем зверств, людоедства. Живы будем - отомстим за жизнь удушенных газами!.. Пробираюсь на центральный выход. Думаю, что там меньше газов, но это только предположение. Теперь я верю в то, что утопающий хватается за соломинку. Наоборот, здесь больше отверстия, а поэтому здесь больше пущено газа. Почти у каждого отверстия 10-20 немцев, которые беспрерывно пускают ядовитые газы-дым. Прошло восемь часов, а они все душат и душат. Теперь противогазы уже пропускают дым, почему-то не задерживают хлор…

Я не буду описывать, что делалось в госпитале на центральной. Такая же картина, как и у нас. Ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону. Все это, конечно, безнадежно. Смерть грозила всем, и она была так близка, что ее чувствовал каждый…

3 июля . Целый день 2 июля ходил как тень. Порой имел желание хотя бы закончить такую муку смертью, но подумал о доме, хочется еще раз увидеть свою любимую жену, обнять и поцеловать своих любимых крошек деток, а после и жить вместе с ними.

Болезнь увеличивается. Силы падают. Температура до 40 о. Зато следующий день принес большую радость: вечером к нам в штаб пришел воентехник I ранга тов. Трубилин. Он долго говорил с капитаном, после чего мне было слышно, что он сказал:
- Да ей-богу, будет же вода.

Смысла я не понял, что за вода и откуда. Оказывается, что этот Трубилин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду… Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но верить в то, что уже будет вода, никто не верил. Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колесами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен, и можно было брать воду. Трубилин уверенно дошел до колодца подземным ходом в течение 36 часов своей упорной работы, пробил дырку в колодце, обнаружил, что воду можно брать, тихонько набрал ведро воды и впервые пил сам со своими рабочими, а потом незаметно принес в штаб нашего батальона. Вода, вода. Стучат кружками. Пьют. Я тоже туда. Капитан подал мне полную кружку колодной чистой воды…

Не знаю, как я ее пил, но мне кажется, что там как будто ее и не было. К утру вода уже была и в госпитале, где давали по 200 г. Сколько радости - вода, вода! 15 дней без воды, а теперь хотя пока и недостаточно, но есть вода. Застучали, зазвенели котлы. Каша! Каша! Суп! О! Сегодня - каша! Значит, будем жить.

Сегодня уже имеем в запасе 130 ведер воды. Это ценность, которой взвешивают жизнь до 3000 людей. Она, вода, решала судьбу жизни или смерти. Фрицы думали, что колодец забит, и свои посты оттуда сняли, так что с большим шумом брали воду. Но нужно оговориться, воду брать было очень трудно по подземному ходу, можно идти только на четвереньках...»

Оборона Аджимушкайских каменоломен показала, что довольно крупная, вооруженная и отлично организованная группа бойцов и командиров может значительное время оказывать упорное сопротивление врагу в подземных сооружениях. Почти все методы, применяемые немцами, оказались малоэффективными, и гарнизон не удалось сломить силой оружия. Гитлеровцы так и не смогли победить подземный гарнизон в открытом бою или заставить капитулировать. Люди дрались в самых жесточайших условиях и до последнего надеялись на приход своих и победу Родины. Надо подчеркнуть и роль командного состава гарнизона, он действовал на очень высоком уровне. Борьба изолированных подземных гарнизонов в районе Аджимушкая в очередной раз показала высочайшие боевые, моральные качества, величие духа, стойкость и мужество бойцов и командиров Красной Армии. Это были настоящие богатыри, стальные люди… Слава им!

P.S.

К сожалению, ни советские, ни российские режиссеры не обратили внимания на эту кровавую, но героическую страницу нашей Истории. Про подвиг гарнизона Аджимушкайских каменоломен нет фильмов. Эти титаны достойны нашей памяти. На их подвиге надо воспитывать детей. Так умеют защищать Родину только у нас.

Большое спасибо Владимиру Щербанову,
предоставившему эти бесценные материалы для сайта

Парадоксы Аджимушкайской трагедии

Щербанов В.,участник экспедиции

1. Парадоксы, предшествующие трагедии

Осенью 1941 г. во время первой оккупации Керчи, в Малых аджимушкайских каменоломнях была подготовлена база и оставлен небольшой партизанский отряд им. В.И. Ленина. И хотя база комплектовалась из расчета, что отряду придется вести борьбу несколько месяцев, а оккупация продлилась чуть больше месяца, но активные действия были крайне ограничены сложными условиями каменоломен.

Анализ действий и жизни отряда был мало утешителен: даже для небольшого по численности отряда, базирующегося в “скалах”, осложнены варианты передвижений и активных действий. Возможность заблокировать отряд и не выпускать из района каменоломен - очень велика... Идея специально готовить и оставлять партизанские отряды в подземных выработках - мало эффективна...

Будучи в феврале 1942 г. по заданию “Красной Звезды” в Керчи, Константин Симонов впервые (!) за всю свою журналистскую практику не привез ни одного нужного по теме материала. Редактору газеты “Красная Звезда” и своему другу Д.Ортенбергу позже он
признавался, что “эта поездка была моральным испытанием”, и чувствует, что на Крымском фронте надвигается трагедия...

Если признать, что “предчувствия” Константина Симонова основывалось вовсе не на эмоциях, а на фактах увиденного и услышанного, то наверняка не последнюю роль в этом сыграли и Приказы командования Крымфронта и то, к чему они вели...

С зимы 1942 г. командование (в первую очередь представитель Ставки армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис) запрещало солдатам рыть окопы полного профиля, строить эшелонированную оборону и выбрасывать осколочные “рубашки” к ручным гранатам, применяемые для увеличения поражающего пространства.

Основанием явилась идеологическая мысль, чтобы не подрывать наступательный дух армии. “Свалки” таких осколочных “рубашек” к гранатам РГД-33 обнаружили поисковые отряды в каменоломнях на Ак-Монайском перешейке, в районах, где с января по май 1942 года проходила линия обороны армий Крымского фронта.

2. Действительность и парадоксы обороны

У входа в бухту, по берегам которой расположен город Керчь, смотрят в сторону Черного моря амбразуры старой крепости. Крепость “Ак-Бурун”, построенная пару столетий назад и занимающая стратегически выгодное место на керченском полуострове, представляла и представляет из себя фортификационное сооружение, два-три уровня помещений которой были укрыты под землей.

На май 1942 года в крепости располагался гарнизон численностью более двух тысяч человек. На территории находились склады артиллерийских снарядов, торпед, глубинных бомб, различных калибров и наименований, а также склады снаряжения и продуктов питания. Некоторые из складов были укомплектованы еще со времен Первой Мировой войны. Гарнизон имел наземную и противовоздушную артиллерию.

В двадцатых числах мая, после того как уже была оккупирована Керчь, получив приказ командования на отступление, крепость была организовано оставлена гарнизоном за исключением группы прикрытия.

В этих же самых числах Особый отряд полковника Ягунова П.М., только что сформированный по приказу командующего Крымфронтом генерал-лейтенанта Козлова Д.Т. для прикрытия переправ и эвакуации частей и подразделений фронта, продолжал держать оборону в районе поселка Аджимушкай. Но “особый приказ” - оставить позиции не был передан полковнику Ягунову ни через неделю, ни через месяц.

Выполняя последний приказ “Держаться...”, бойцы и командиры, оказавшиеся в окружении у поселка Аджимушкай были вынуждены спуститься в безжизненную пустоту каменоломен и создать из них боевую крепость, неприступную для врага на шесть (!) долгих месяцев...

Командование Крымфронта (командующий генерал-лейтенант Козлов Д.Т., представитель Ставки Верховного главнокомандования, армейский комиссар 1-го ранга Мехлис Л.З., член Военного Совета, дивизионный комиссар Шаманин Ф.А., начальник штаба, генерал-майор Вечный П.П.) бежало за пролив раньше своих войск, забыв дать Особому отряду прикрытия приказ на отступление. Но уже 20-го мая за проливом (и даже после войны) командование заявляло, что “все войска и техника выведены с Керченского полуострова...”.

Командующий же Закавказским фронтом маршал Буденный С.М. (критиковавшийся в последние годы военными историками как неумелый и недальновидный командир) оказался одним из немногих крупных военачальников Великой Отечественной войны, кто пытался оказать помощь и облегчить участь нашим частям, оставшимся в окружении под Керчью в мае 1942 года. По его приказам в течение нескольких месяцев в район Аджимушкая направлялись самолеты с питанием, боеприпасами и разведгруппы для связи с подземным гарнизоном.

О непредвиденных сложностях, ожидавших гитлеровские войска, даже после захвата Керченского полуострова, позже будут писать немецкие историки и очевидцы тех событий. Из книги Ф. Пико “Загубленная пехота” (Франкфурт-на-Майне, 1957 г.): “...Очищение города продолжалось более длительное время, т.к. значительные подразделения русских, превратившись в горняков, ушли под землю и превратили подземный лабиринт в гнезда сопротивления, откуда непрерывно и неожиданно атаковали...”.

"Взрывали каменоломни над нами несколько месяцев, - вспоминает участник обороны из Донецка Немцов Н.Д. - Вначале рвали выходы из каменоломен, пытаясь живьем замуровать в подземельях. Позже по всей площади каменоломен... Каждый взрыв, обвал - братская могила”.

При подрывах каменоломен гитлеровцы использовали в основном советские (!) авиабомбы, которые были брошены на аэродромах Крымфронта под Керчью...

Аджимушкайские каменоломни стали для гитлеровцев хорошим полигоном испытания и использования химического оружия и отравляющих веществ. Не случайно сюда был вызван 88-й саперный батальон гитлеровцев, а на станции Владиславовка стояли вагоны с химическими снарядами и гранатами. Одну из неиспользованных газодымных шашек немецкого производства, обнаруженную поисковиками из г. Ростова в 1986 г., даже в Академии химзащиты (г.Москва) не смогли идентифицировать, поскольку эта маркировка не проходит по каталогам Рейха (возможно экспериментальная партия).

Но командование Красной Армии ни в сорок втором, ни в сорок третьем годах не выступало с заявлениями перед мировой общественностью о применении гитлеровцами химического и газового оружия на Крымфронте, запрещенных международной конвенцией, поскольку... официально нашей стороной было заявлено, что советских регулярных войск в мае 1942 года под Керчью в окружении не было. А значит, и заявлять протест не было повода!..

Логика действий преступника не всегда понятна. Пока нет точной и полной информации, события и действия становятся загадкой. Вот одна из них... Наиболее сильные разрушения каменоломен были произведены гитлеровцами не в Центральных каменоломнях, где располагалось около 10 тысяч защитников, а в северной и северо-восточной части Малых каменоломен, где по имеющимся данным было всего около 3 тысяч солдат и командиров.

Предполагаем, что гитлеровцы не случайно столь усиленно взрывали эту часть этих каменоломен. Видимо в первый период обороны (до конца мая начала июня 1942 г.), в этом районе оказывала ожесточенное сопротивление группа под командованием полковника С.А. Ермакова. В группу полковника Ермакова С.А. входили бойцы и командиры 291-го горно-стрелкового полка 63-й горно-стрелковой дивизии, кавалеристы 72-й и 40-й КД и моряки. Большинство из них так и осталось под многометровыми завалами каменоломен.

Точных и подробных данных об этой группе и о сложностях взаимоотношений с группой ст. л-та Поважного М.Г. - нет... Нет и имен большинства, оставшихся под обвалами северной и северо-восточной частей Малых каменоломен...

3. И главный парадокс...

Очевидным был и остается факт - условия в каменоломнях не для жизни: температура в самые жаркие дни не поднимается выше +6 - +8 градусов Цельсия, влажность до 80%, постоянные сквозняки, у выходов известняковая пыль... Даже крысы устраивают гнезда на поверхности, а подземелье совершают только вылазки; собаки и кошки боятся аджимушкайских выработок на уровне физиологии.

В ходе зимней экспедиции 1985 г. ростовская группа проводила психологический эксперимент - жила под землей и вела поиски 10 дней на полном автономном режиме, без выхода на поверхность... По завершению работ, у всех участников были воспаленные глаза, слезившиеся на поверхности 3 дня. После экспедиции поисковики вынуждены были провести в гостинице с закрытыми окнами несколько дней, чтобы постепенно снять напряжение глаз и адаптировать их к свету...

Несмотря на всю невозможность длительной жизни под землей, командиры гарнизонов полковник Ягунов П.М., подполковник Бурмин Г.М., полковник Ермаков С.А. и старший лейтенант Поважный М.Г. смогли не только наладить жизнь и быт тысяч людей, но и организовать круговую, активную оборону подземной советской территории!

Они смогли превратить безжизненные каменоломни в крепость на 170 суток. В укор всем предавших их и на страх врагу, вычеркнутые из списков живых, раздавленные взрывами и отравленные газами солдаты и командиры Крымфронта даже в таких условиях выполняли свой долг!..

Начало июля, когда пал Севастополь, лишило защитников Аджимушкая последней надежды на скорое наступление. Стала нереальной надежда на скорое освобождение!.. Умирала вера (все это время цементирующая дисциплину и дававшая силы людям) в то, что при наступлении Красной Армии защитники ударят врага с тыла и ускорят прорыв!..

А через несколько дней еще одно испытание Духа и Воли солдатам и командирам подземной крепости уготовила судьба - трагически погиб командир гарнизона полковник Ягунов П.М., подорвавшийся в штабе на мине-ловушке!...

Психологи считают, что в подобных условиях опускаются руки и сдают нервы у самых сильных...

Новый командир гарнизона подполковник Бурмин Г.М., который до этого возглавлял 2-й батальон, прорвавшийся в конце мая из подвалов завода им. Войкова, смог не только поднять дисциплину защитников, но активизировать боевые действия против гитлеровцев.

Несколько раз поселок Аджимушкай захватывался солдатами подземелий, и гитлеровцы были вынуждены вызывать подкрепление и артогонь тяжелой артиллерии с горы Митридат!

Действие гарнизона заставили немецкое командование до конца октября 1942 г. (!) держать вокруг каменоломен несколько полков, столь необходимых на фронте...

И хотя все оставшиеся в живых защитники Центральных аджимушкайских каменоломен утверждали, что полковник Ягунов П.М. был единственным человеком, похороненным в каменоломнях в гробу, и его единственного хоронили после взрыва в штабе. Тем не менее, когда в 1988 году, при расчистке выработок, наконец был найден гроб с останками командира, рядом лежали останки еще одного офицера!..

Незадолго до обнаружения останков полковника Ягунова П.М., в Керченском историко-археологическом музее в отделе Аджимушкайской обороны появился мужчина преклонных лет с орденскими планками, представился участником обороны Рыкуновым Дмитрием Сергеевичем из Одесской области и оставил короткие воспоминания, которые по ходу разговора бегло записала сотрудник музея.

В воспоминаниях он единственный (!), кто сказал, что полковник Ягунов П.М. был похоронен вместе с майором Лозинским, останки которого положили рядом с гробом командира. Ни до этого, ни после никакой информации о майоре Лозинском получить ни поисковики-исследователи, ни сотрудники заповедника не смогли!..

Разыскать ветерана Рыкунова Д.С. ни по адресу, который он оставил, ни через адресное бюро, ни через Центральный архив до сих пор не удалось...

Центральная каменоломня не спешит раскрывать свои тайны. Некоторые из них и сейчас не разгаданы...

В восточной части Центральных каменоломен давно известно обширное место, пол которого устилает метровый (!) слой сгоревших гильз и пуль советского довоенного образца и рядом сгоревший склад артиллерийских снарядов. Ростовская поисковая группа, исследовавшая вместе с саперами эти места, обезвредили лишь в 1989 году в общей сложности тринадцать тысяч (!) снарядов.

“Самый крупный склад боеприпасов на Крымском полуострове со времен войны”, - как писала тогда “Вечерняя Одесса”. Там же были найдены вперемежку со снарядами и сгоревшими гильзами останки нескольких человек, остовы четырех винтовок и солдатский котелок с надписью: “Соленый Виктор Петрович. Август 1942 г.”. Эта находка подтверждает предположение, что это склады Крымфронта, которые видимо и использовались защитниками Аджимушкая мая-октября сорок второго.

Но... никто из оставшихся после войны участников обороны каменоломен ни разу не вспоминал о пожаре или взрывах складов... История этих подземных складов, также как и причины и времени их пожара, остаются одной из загадок - “белым пятном” для исследователей обороны...

4. Есть ли парадоксы в послевоенных исследованиях?..

Не зная своего прошлого, можешь не иметь и будущего - таков смысл известной мудрости.

Поэтому пятнадцать лет поисковой работы заставили меня искать ответ на вопрос: когда и по какой теме Великой Отечественной войны были начаты самые первые поисковые работы-исследования? Нет, не расследования и разбирательства “компетентных органов” и не пропагандистские кампании журналистов по заказу государства. А сбор информации, документов и непредвзятая оценка событий сторонних людей, которых “ранила” трагедия темы даже при беглом знакомстве с ней...

За эти годы я ознакомился с историей изучения обороны Брестской крепости и гибели 2-й Ударной Армии, обороны Смоленска и Вяземского окружения, бесславно оставленного наиболее подготовленного за годы войны Ростовского укрепрайона и поисков останков капитана “Гастелло”…

И на сегодняшний день есть серьезные основания считать, что первой трагической страничкой войны, давшей первый исследовательский опыт фронтовой Истории, а впоследствии ставший началом всему поисковому движению бывшего Советского Союза, был все же Аджимушкай. Здесь, в ноябре 1943 года, вместе с десантниками вдохнул горький воздух во время непродолжительных исследований каменоломен Илья Сельвинский, после чего родилось стихотворение “Аджимушкай”.

А в январе 1944 года командование 414-й стрелковой дивизии, части которой занимали линию фронта в Аджимушкае и укрывались в каменоломнях, было вынуждено назначить специальную комиссию, чтобы хоть как-то приоткрыть тайну трагедии, невольными свидетелями которой стали бойцы и командиры этой дивизии.

Работу той комиссии можно считать “первой поисковой экспедицией”, обнаружившей и отметившей в своем Акте обследования не только следы событий мая-октября сорок второго, но и документы, найденные тогда в подземельях. Даже те, которые позже были изъяты “корректорами” военной цензуры и уничтожены. К примеру, подлинник дневника Серикова-Трофименко и те документы, содержание которых мы уже никогда не узнаем...

О том первом письме 1958 г., привлекшем внимание одного из наиболее известных первых исследователей-поисковиков крупных С.С. Смирнова к теме Аджимушкая, можно прочитать в книгах самого исследователя.

Менее известен тот факт, что хотя через несколько лет Сергей Сергеевич признавал, что “история Аджимушкая - это вторая Брестская крепость, только большая по масштабам и по продолжительности”, тем не менее, эту тему, как и тему 2-й Ударной Армии, он почему-то (?) срочно был вынужден оставить... В его работах она так и осталась лишь в “пробных вариантах...”.

Юродиевая судьба... В течение почти двадцати лет после войны в официальной истории тема обороны Аджимушкая считалась позорной и закрытой...

Большинство оставшихся в живых участников обороны прошли через советские фильтрационные лагеря, лагеря для заключенных и многочисленные проверки... Многие по этой причине до последних своих дней старались не вспоминать об участии в Керченских событиях мая-октября 1942 г. или давали поверхностную информацию...

Еще осенью 1960 г. в Керчь приехал молодой неизвестный художник Н.Я. Бут. В один из пасмурных дней он попал в поселок Аджимушкай, спустился в каменоломни и... “Я был подавлен, разбит, опустился на камни и просидел несколько часов, - в восемьдесят пятом году рассказывал Николай Яковлевич автору этих строк. Последующие две недели до отъезда я каждый день приходил в Аджимушкай. Родилась масса задумок вперед на десять лет... Сейчас я могу сказать, что я сделала лишь малую толику по теме...”. Все последующее творчество Н.Я. Бута будет отмечено болью Аджимушкая...

3а 1986-1989 годы в ходе поисковых экспедиций журнала “Вокруг света” ростовской группой были обнаружены несколько различных газодымных шашек и систем балонов, использовавшихся гитлеровцами против защитников подземного гарнизона и мирных жителей, находившихся в каменоломнях.

Эксперты Министерства внутренних дел провели изучение химического состава и дали заключение. В одном из заключений была такая строка: “Состав химических веществ, используемых в газодымной шашке в каталогах германских войск, имеющихся в распоряжении МВД СССР и Министерства обороны СССР не отмечен... Возможно опытный образец”...

Это словосочетание “опытный образец” нас натолкнуло на одну мысль, что все, кто прошел ад Аджимушкая были своего рода “опытными образцами” применения химического оружия. Но даже из них был только один человек - специалист по военной химии, полковник Верушкин Ф.А., закончивший в 1940 году Академию химической защиты, а в сорок втором испытавший газы на себе и видевший их результат. Судьба же самого полковника Верушкина Ф.А. и по сегодняшний день до конца не известна.

Взвесив всю имеющуюся у нас информацию и посовещавшись с директором музея, мы решили предложить руководству Академии химической защиты открыть в своем музее раздел, посвященный Аджимушкайской обороне, их выпускнику, полковнику Верушкину Ф.А. и передать им на хранение редчайшие образцы химического оружия.

Каково же было мое удивление, когда, ознакомив в Москве руководство Академии с информацией, Актами экспертизы, фотокопиями образцов, мы услышали: “Спасибо, для нас это неинтересно...” (!)

В 1986 году, в состав экспедиции из Ростовской области был включен поисковик из Одессы Сергей Коновалов. Разрабатывать продолжали один из обширных завалов в восточном районе Центральных каменоломен - завал “Четырех курсантов” или “Гробовой”. Этот район ростовчане уже обследовали третий год, и каждый раз он давал интересные находки, о чем частично говорят и его названия.

Старшим группы здесь был Алик Абдулгамидов - комиссар экспедиции. Но в этот год группа отработала две недели, а находок практически не было - шла расчистка взорванного грунта.

Коновалов работал неистово, даже на опасных участках. Его словно что-то толкало. Когда возникала возможность обвала, делали деревянный крепеж. За день до окончания экспедиции, хотя вышли на побеленную кладку и рельсы, которыми когда-то крепился потолок, что давало “пищу” для смелых предложений, были вынуждены “законсервировать” завал и проходку до следующего года. Но в 1987 году Алика, “консервировавшего” раскоп и знавшего особенности крепления не было. Опоздал в экспедицию и Сергей Коновалов.

Узнав, что экспедиция прошла без него, он не смог долго усидеть в Одессе, приехал в Керчь вдвоем с товарищем в ноябре месяце. И хотя существует негласный закон - вне экспедиций не работать и в одиночку не вскрывать “законсервированные” экспедицией места, но что-то его все же толкало и подгоняло...

На третий день они обнаружили сейф с бумагами (!) - металлический ящик с документами штаба 2-го батальона подземного гарнизона. Со времен войны это была первая и единственная такая находка!.. И опять Сергей делает грубейшее нарушение правил поисковика и очередной нелогичный поступок - он не информирует музей и увозит документы в Одессу...

Если в то время мы не придавали значения некоторым совпадениям и параллелям, то по прошествии лет, мы, кто знал и участвовал в той истории, все больше удивляемся...

Оказавшись уже в Одессе с сырыми, рассыпающимися бумагами из сейфа, Сергей Коновалов действительно испугался. Испугался ни милиции, которую уже планировалось привлечь, чтобы вернуть документы музею, ни мнения нас - поисковиков, хотя он знал, что если документы погибнут, ему не простят те, кто по десять-пятнадцать лет пробиваются под завалы Аджимушкая, чтобы найти хотя бы один документ.

Он испугался, что не удастся расслоить и закрепить хрупкие листы спрессованной бумаги, и документы будут безвозвратно потеряны!.. Это его подтолкнуло к поиску того и тех, кому можно было бы отдать документы на изучение. И так Сергей вышел на тогда еще майора милиции Виктора Михайловича Соколова, знакомого и с историей Аджимушкая, и с экспедициями в каменоломнях через одесскую группу “Поиск” Константина Пронина.

После месяца сложнейшей и утомительной работы Виктор Михайлович Соколов смог расслоить, закрепить и прочитать 106 (!) документов штаба 2-го батальона за период июль-август 1942 года. Сто шесть документов: протоколы партийных собраний, Акты выписки раненых из подземного госпиталя, Акты на погибших и умерших и даже представления к очередным воинским званиям и правительственным наградам (и это через три месяца (!) после начала подземной эпопеи!)...

Но главное все же не это (сейчас так считают и в Керчи, и в Ростове, и в Одессе, и в Москве все, кто посвятил годы исследованию Аджимушкая). Не смотря (или благодаря) всем неправильным и необъяснимым поступкам Сергея Коновалова, документы попали в руки, пожалуй, единственного человека во всем тогда Союзе, который мог и имел желание сделать даже невозможное, чтобы спасти все, что было можно из тех документов!.. Это счастливое стечение обстоятельств или Судьба.

А Сергей Коновалов?.. “Анархист”, как мы его называли, до предела увлеченный и преданный раскопщик, простой и бесхитростный “бессеребрянник” погиб в 1990 году, подорвавшись в Одессе на противотанковой мине...

Что давало силы заниматься поиском, когда его бросила жена, когда вынужден был уволиться с работы? Что его зажигало и толкало во время работ - это нам до сих пор не понятно...

Сейчас вспоминаю, как однажды, под большим секретом мне показали машинописный вариант книги об Аджимушкае одного из первых исследователей каменоломен, керчанина, журналиста, того, кто еще мальчишкой бегал в послевоенные годы по мертвым выработкам подземелий - В.В.Биршерта. За несколько часов, которые были в моем распоряжении я бегло ознакомился с содержанием.

Надо сказать и на тот момент и сейчас эта книга одна из немногих более объективных и интересных рассказов о трагедии под Керчью. В нее включены документы не только малоизвестные читателю, но и неизвестные даже исследователям - из личных архивов автора. Эта книга написана более пятнадцати лет назад.

Ее неоднократно запрещали печатать, а Бершерту В.В. рекомендовали ее даже уничтожить...

Но это было в то - цензурное время. Сейчас книга... также не издана... Неужели и сейчас живы еще те, кому мешает правдивая информация по разгрому Крымфронта?..

Так и бывает. После ухода первого директора отдела Аджимушкайской обороны на пенсию, бессменно проработавшего на этом посту почти двадцать лет (!), участника Великой Отечественной войны, подполковника авиации в отставке Щербака Сергея Михайловича, практически каждый год менялись директора. И время было сложное перестроечное да пересменочное и главное, что работа сложная, напряженная, неоднозначная, требующая не только знания и интереса, но и душу.

Поэтому, когда пришел новый заведующий отделом, молодой, далекий от военной тематики, отработавший много лет в отделе античной истории, немногословный скептик, руководители поисковых экспедиций “Аджимушкай” из Ростова-на-Дону и из Одессы, каждый год приезжающие проводить экспедиции в каменоломнях Керчи, были уверены, что и этот не надолго.

Но Владимир Владимирович Симонов сделал то, чего и сам от себя, наверное, не ожидал - он остался и так глубоко “окунулся” в эту сложную тему, что уже через два года стал специалистом по обороне Аджимушкая 1942 года. А сейчас он еще является тем человеком и той “нитью”, которая даже в наше неправильное и безденежное время находит пути объединять силы и на Украине, и в России тех немногих, для кого Аджимушкай 1942 года не история, а пример Жизни, человеческой воли, долга и чести...

Ирония судьбы. За годы поисковых экспедиций в Аджимушкай приезжало много отрядов энтузиастов: из Липецка, Симферополя, Миасса, Одессы, Саранска, Астрахани, Ростова-на-Дону,.. но только два отряда приезжают постоянно. Да и чему удивляться - находок бывает очень мало, а чтобы до них добраться, надо перекинуть тонны камня и десятки кубометров грунта, постоянная сырость, сквозняки и “давление” “каменного мешка”.

Так или иначе, но последние годы постоянно работают группы “трех Владимиров” - сотрудники музея Аджимушкайской обороны (заведующий отделом Владимир Симонов), двадцать лет приезжает с отрядом из города Одессы Владимир Васильев и пятнадцать лет ведет поиск с отрядом из Ростовской области Владимир Щербанов.

Еще лет десять назад работать было гораздо легче - была поддержка, была кое-какая и помощь от государства и музея... Сейчас музей не в состоянии оказывать помощь экспедициям, порой бывает наоборот. Снизился интерес к раскопкам и у наших сограждан, а как иначе - если каждый день надо думать о хлебе насущном...

Но, тем не менее, ежегодно первого августа сводная экспедиция “Аджимушкай” под руководством “трех Владимиров” и Виктора Михайловича Соколова из Одессы уходит в подземный поиск! Не спрашивайте, что их заставляет это делать, не пытайтесь получить ответ... Да и ответить почти невозможно. Их просто не отпускает Аджимушкай...

Я не склонен к оккультизму и мистике, но есть моменты в жизни, где наука и логика бессильны... За годы работы в каменоломнях Аджимушкая приходилось со многими повстречаться, многое увидеть и со многим столкнуться.

В районах каменоломен, удаленных от выходов, или тихими ночами над каменоломнями, я иногда ощущал неприятное чувство... постороннее присутствие. В отдельных местах это беспокойное чувство приобретает более конкретные формы - ощущение пристального испытывающего взгляда, взгляда спокойных влажных глаз...

Естественно, что такими ощущениями человек не склонен делиться, поскольку все это не слишком реально и не слишком нормально. Не рассказывал об этом и я, пока в начале один из моих коллег, отработавший более пяти лет в Аджимушкае, а затем другой, как бы случайно не спросили: “Кириллович, а как ты думаешь, взгляд со стороны неприятно на себе ощущать?.. Прямо мистика...”.

Об этих пристальных глазах в каменоломнях я уже слышал человек от двадцати. Неприятное ощущение. Вот только мистика ли это или массовая паранойя, или...

Двухпилонная композиция над музеем обороны Аджимушкайских каменоломен

Газовая атака 28-го мая 1942 года

В Аджимушкайских каменоломнях весной/летом 1942 года советские солдаты совершили массовый подвиг, а гитлеровцы – чудовищное преступление, поражающее бесчеловечностью. Немецко-фашистские захватчики побывали в этом крае дважды: осенью 1941 года, но их тогда довольно быстро отбросили назад, и в мае 1942 года, когда они вновь захватили Керченский полуостров, прорвались к проливу и окружили ряд частей Красной Армии. Советские воины, не желая сдаваться врагу, отошли в каменоломни у поселка Аджимушкай и заняли там круговую оборону. В тех же каменоломнях находилось несколько тысяч местных жителей, в основном женщин, стариков и детей, спасавшихся от бомбежек и вражеских обстрелов. Всего здесь собралось более 20 тысяч человек.

Реконструкция событий военно-историческим клубом «Эльтиген»

Гитлеровское командование приказало пленить всех, кто укрылся в подземелье, а в случае сопротивления – безжалостно уничтожить. Но первое время ни танки, ни автоматчики не могли даже близко подойти к входам в каменоломни – всюду их встречал дружный огонь отрядов прикрытия. Лишь 16 мая врагу удалось блокировать район каменоломен. Но и тогда днем и ночью смельчаки выходили на поверхность и внезапными налетами отгоняли гитлеровцев на 3–4 километра. Несколько раз они подолгу удерживали поселки Аджимушкай, Колонка и завод имени Войкова, используя этот успех для пополнения запасов воды и продовольствия.

Место отдыха бойцов

Борьбой окруженных руководил штаб обороны, во главе которого встал полковник П.М. Ягунов. Был образован полк обороны Аджимушкая с четырьмя батальонами и специальными командами разведчиков, радистов, истребителей танков, интендантской частью, госпиталем, группой по добыче воды и группой «слухачей», наблюдавших за взрывными работами на поверхности.

На фото: полковник П.М. Ягунов, полковник Г.М. Бурмин

Над каменоломнями день и ночь гремели выстрелы, разрывы гранат и мин, затем заухали мощные разрывы авиабомб, которыми гитлеровцы хотели вскрыть центральные подземные траншеи. К 20 мая 1942 года в Керчь из Берлина прибыли самолеты, которые доставили секретное оружие для борьбы с непокорными людьми. Этим оружием оказался новый газ, изобретенный фашистскими учеными. Газ находился в больших баллонах и гранатах особой конструкции. Засыпав камнями и землей от взрывов все выходы из каменоломен, гитлеровцы подвели к щелям трубы от баллонов со сжатым газом. Через пробуренные отверстия вниз бросали гранаты. А тех, кто пытался выбраться наверх, разили из пулеметов и автоматов.

Немецкое ракетное орудие «Небельверфер 41», то есть «газомет», или прибор дымопуска образца 1941 года

Первая газовая атака была проведена в ночь на 28 мая. За ней последовали другие – в течение нескольких дней с интервалами 3–5 часов. От газов и обвалов погибло не менее 10 тысяч человек. Но и эти варварские атаки не сломили волю оставшихся в живых защитников Аджимушкая. Конец мая и июнь они не давали покоя карателям. Однако силы их с каждым днем таяли. Люди гибли от голода и жажды, от газовых атак, гибли во время вылазок из каменоломен. Последние разрозненные группы обессиленных защитников Аджимушкая ушли из каменоломен в ноябре 1942 года, когда землю засыпало мокрым снегом.

Баррикада при входе в каменоломни

28 мая один из защитников каменоломен младший политрук С. Т. Чебоненко написал:
К большевикам и ко всем народам СССР.
«Я не большой важности человек. Я только коммунист большевик и гражданин СССР. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян…Война жестока и еще не кончилась. А все-таки мы победим!»

Подвиг защитников Аджимушкая вполне можно сравнить с подвигом защитников Брестской крепости. Своими действиями они приковали к себе не менее одной немецкой дивизии элитных саперных частей и войск СС, необходимых немцам под Сталинградом.

Реставрированная надпись

В ноябре 1943 года район Аджимушкайских каменоломен был освобождён частями 56-й армии.

Победное знамя взвилось на горе Митридат

Оборона Аджимушкайских каменоломен запечатлена в художественной литературе:
«Двое из двадцати миллионов», А. Каплер
«Улица младшего сына», Л. Кассиль
«Крепость солдатских сердец», А. Пирогов

Источник информации о защитниках Аджимушкайских каменоломен.

В мае 1942 года ударной группировке немецко-фашистских войск под командованием генерал-фельдмаршала Э. Манштейна удалось прорвать Крымский фронт, и советским войскам под непрерывными бомбардировками врага пришлось эвакуироваться с Керченского полуострова. Днем и ночью над степью и морем гремела канонада, небо застилал дым пожарищ, под бомбовыми ударами и артиллерийско-минометным огнем советские части стали переправляться на Таманский берег.

После оставления Керчи борьба против фашистов продолжалась, хотя боевые части и подразделения как таковые перестали существовать, и оборону в основном держали наскоро сформированные сводные отряды и группы.

В районе поселка Аджимушкай одним из таких отрядов командовал полковник Павел Максимович Ягунов - начальник Отдела боевой подготовки штаба Крымского фронта. Объединенные им разрозненные арьергардные части, отряды и боевые группы командиров и рядовых, пограничников и морских пехотинцев, кавалеристов и танкистов, саперов и связистов оказались на пути фашистского танкового корпуса, успешно отбивали все атаки противника и играли важную роль в обороне восточной оконечности Керченского полуострова.

Приняв основной удар на себя, они обеспечили эвакуацию на Таманский полуостров более 100 000 советских солдат. Им досталась нелегкая доля - прикрывать отход армии, и они стояли насмерть, сколько было сил. Если бы они совершили на войне только это, то все равно заслужили бы бессмертную славу. Но 18 мая 1942 года фашисты, обойдя Аджимушкай, окружили отряд П.М. Ягунова, и бойцы и командиры ушли в каменоломни. Они продолжили свой подвиг, укрывшись под многометровыми толщами известковой скалы, и впереди у них было еще 170 дней борьбы и обороны…

Летом на этой земле стоит тягучий зной, горько пахнет полынью на Царском кургане, слепят глаза стены белых домиков Аджимушкая, ветерок со стороны Керченского пролива то и дело доносит густой запах тмина. Тропинка с Царского кургана ведет к лазу Центральной штольни Больших Аджимушкайских каменоломен. Сотни лет поколения камнерезов пилили в этих скалах сухой белый известняк, из которого строился весь Крым, да и не только Крым. Вырубая пласт за пластом, камнедобытчики уходили все дальше и дальше под землю, оставляя за собой целые лабиринты. Ходы сходились и расходились, изгибаясь так же, как изгибались пласты камня. Так постепенно вырос запутанный подземный город, который «не пожелавшие сдаться в плен», как доносили о них в ставку Гитлера, превратили в очаги сопротивления.

Раньше в этом подземном лабиринте располагался штаб Крымского фронта, здесь остались склады с оружием и боеприпасами, армейский госпиталь и фронтовой клуб. Сюда стекались бойцы и командиры Красной Армии, которым не удалось переправиться на Кавказский берег; тянулись местные жители, не желавшие оставаться на оккупированной земле. В условиях почти постоянной темноты и сырости, полуголодные, лишенные воды и медикаментов, они проявляли удивительную стойкость и мужество. Не выдерживал металл, ржавело и отказывало оружие, но люди стояли насмерть!

Так началась подземная оборона Аджимушкая, вторая за полвека, так как еще в годы Гражданской войны в каменоломнях базировались партизаны, действовавшие против войск П.Н. Врангеля. И на этот раз сырые, мрачные штольни подземелий приняли тысячи бойцов. Наверху свет, солнце, весна, жизнь, а внизу не хватало самого необходимого - воды и продовольствия. Никто не ждал здесь прихода людей, никто не готовил им запасов. Все это им надо было добывать самим, чтобы жить и бороться.

Дерзкие вылазки, смелые разведывательные операции, уничтожение солдат и офицеров противника, постоянное психологическое воздействие на врага… Керченская земля в буквальном смысле слова горела под ногами оккупантов, и они с бесчеловечной жестокостью стремились уничтожить подземный гарнизон. Фашисты минировали, заваливали камнями и оплетали колючей проволокой все известные им выходы на поверхность, а потом стали производить взрывы вдоль основных штреков, и бойцам подземного гарнизона приходилось отходить в дальние штольни. Говорят, что немцы имели планы и схемы каменоломен, но, находясь наверху, все равно нельзя было точно угадать и проследить на поверхности все разветвления и повороты ходов. Поэтому многие их взрывы не достигали цели, оставляя на поверхности лишь неглубокие воронки, так как взрывчатка не брала крепкий камень. Немецким саперам удалось взорвать и засыпать несколько ходов недалеко от Центральной штольни, но точно над ней ни один взрыв произведен не был. Однако там, где взрыв приходился точно над входом, разрушения были огромны: тогда на поверхности образовывалась воронка глубиной в 10-20 метров.

Перед входом в каменоломни немцы установили громкоговорители, каркающий голос которых доносился под землю, обещая жизнь, воду, пищу… Но каменоломни в ответ молчали, и никто из них не выходил. Когда же гитлеровцы попробовали сунуться внутрь, их встретили огнем. Убедившись в бесплодности своих попыток «выкурить» из-под земли «фанатичных комиссаров», фашисты применили газовые атаки со взрывами. Немецкие саперы выбивали в камне глубокие ямы и закладывали в них фугасы и авиабомбы: гремели взрывы, от детонации в штольнях и штреках рушились своды и стены, обвалы рождали новые обвалы. Это был страшный день - 24 мая. Каменоломни заполнились газом, но полузадохнувшийся радист Казначеев смог передать в эфир открытым текстом радиограмму, подписанную полковником П.М. Ягуновым:

Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но не сдаемся!

К этому времени горючее уже закончилось и движок в штольнях не работал. И тогда защитники стали делать факелы из кусков автомобильных покрышек, разрезанных на длинные полосы. Они давали неяркий и коптящий, но долгий свет. Главной заботой и главной ценностью в каменоломнях была вода. Люди сосали камни, от известковой воды разъедало кожу, кровоточили десны… И все же это была вода! Драгоценные капли собирали в котелки, чтобы напоить тех, кто лежал в подземном госпитале, кто охранял входы в подземелье.

Командир подземного гарнизона, душа обороны с первого и до последнего часа, П.М. Ягунов погиб в каменоломнях в июле 1942 года. Рассматривая оружие и боеприпасы, добытые бойцами во время удачной ночной вылазки, он взял гранату, и она взорвалась… Хоронили его все бойцы и командиры подземного гарнизона: он лежал в гробу, сделанном из бортов полуторки, который потом зарыли в одном из подземных залов. В этом районе были сильные завалы, и сейчас точно неизвестно, где находится могила прославленного героя Аджимушкайской обороны. Известно только, что на холм был положен металлический лист, на котором одиночными автоматными выстрелами кто-то выбил его фамилию.

Стояла поздняя осень 1942 года. Затихли июльские бои в Севастополе и на мысе Херсонес, где сражались последние защитники героического города. Фашисты временно оккупировали Тамань и Кубань, заняли Новороссийск… А в Больших и Малых каменоломнях Аджимушкая под Керчью, в глубоком немецком тылу, оставался неприступным кусок советской земли, который обороняли бойцы и командиры Красной Армии.

О последнем сражении защитников каменоломен ходят легенды. В свой последний бой бойцы и командиры Крымского фронта вышли после пятимесячной героической обороны как воины регулярной армии - в форме и со знаками различия. Бородатые, черные, в изорванной одежде, они шли, поддерживая раненых товарищей, щурясь от яркого, нестерпимого дневного света. Это было страшное и не понятное для врага зрелище…

Но каменоломни недолго оставались пустыми. Вскоре туда, как вода сквозь камни, просочились новые отряды бойцов, и снова керченские каменоломни стали наводить на фашистов суеверный ужас…

Подземный гарнизон полковника П.М. Ягунова был не единственным. В Булганакских каменоломнях оказались в окружении несколько десятков раненых солдат, офицеров и весь персонал санитарного батальона азербайджанской дивизии Крымского фронта. Когда подошли фашисты, медики увели раненых в глубь катакомб, выставив дежурные посты, которые своим огнем помешали врагу с ходу проникнуть вниз.

А в Малых Аджимушкайских каменоломнях укрывалась часть личного состава 1го запасного полка и других частей Красной Армии. Организатором и руководителем обороны в этих катакомбах был лейтенант М.Г. Поважный - командир одной из батарей этого полка. С первых дней обороны он учел все имеющееся продовольствие и установил строгую норму выдачи, но, несмотря на это, люди порой умирали от голода и нехватки воды. Вот что было записано в дневнике старшего лейтенанта Клабухова, найденном в начале 1944 года.

30 июня 1942 г. Трое умерло только от того, что они ели лошадиные шкуры: жарили их на костре и ели, а потом часами сосали воду, вот и конец.

26 июля. Чувствую слабость. Это от того, что я наелся вареной травы… Не есть траву: зубы шатаются, десны болят. Соли нет, 3 грамма на сутки, и те растворяются незаметно. Трудно, но что делать? Нужно терпеть, бороться. Только борьба и сила воли помогут делу…

Находясь в полном окружении, без связи с Большой землей, гарнизон несколько месяцев приковывал к себе огромные силы противника, оттягивая их с линии фронта. Они не пали духом, всегда надеясь на освобождение из подземной крепости. О них знали и помнили! О них доносили командованию советские посты на мысе Чушка, радировали моряки-разведчики с полузатопленных пароходов «Шахтер» и «Горняк». Взрывы, ракеты и светящиеся трассы наблюдали, подняв свои перископы, советские подводные лодки. Видели, вылетая на задание, экипажи ночных бомбардировщиков…

В ноябре 1943 года части Отдельной Приморской армии форсировали Керченский пролив и освободили поселок Аджимушкай. Спустившиеся в каменоломни бойцы и командиры молча шли по подземным штольням: у закопченных стен, среди многотонных каменных завалов лежали останки погибших, но не сдавшихся врагу героев. На стене одной комнаты - рисунок, выцарапанный чем-то острым: красноармеец и фашист стоят в профиль друг к другу. На голове фашиста - характерная каска, на левом боку - кобура, в руках - винтовка с широким штыком; красноармеец одет в гимнастерку и пилотку со звездочкой… Какой неизвестный художник и в какой из 170 дней оставил по себе эту память?

Много тайн хранили Аджимушкайские катакомбы, и одна из них - о существовавшем архиве подземной крепости, о котором говорили оставшиеся в живых участники обороны, советские документы тех лет и даже свидетельства противника. Защитники Аджимушкая вряд ли решились бы навсегда расстаться с летописью своей борьбы, и поисковая экспедиция, организованная в 1960-х годах, нашла сейф с частью этих бесценных документов. Здесь были наградные листы, записки и донесения о героизме и мужестве бойцов гарнизона и другие воинские реликвии 15 000 защитников Аджимушкая, из которых в живых осталось только 49 человек.